У дружинной избы толпился народ, но Агилмунд энергично распихал тех, кто стоял на дороге, обругал молодого парня с копьем, рассевшегося на крыльце, за беспорядок и потерю бдительности, ввел Коршунова внутрь, быстрым шагом миновал пару помещений, а у входа в третье остановился и пропустил Коршунова вперед.
— Нет, у моего отца не ромлянское имя, — он усмехнулся. — Это у твоих ромлян — имя, похожее на имя моего отца. — Он сделал поправку на местный менталитет: — Наш род древнее.
— Нет, ты сам подумай: кто, кроме богов, может с неба упасть?
А что? Это идея. Нет лучшего средства, чтобы примириться с действительностью, чем женщина. Обнаженная и желанная. Твоя.
— Чего уставился? — вдруг спросил Нидада.
Внезапно появились еще люди. В брониках, с автоматами. Много людей. Окружили. Алексея с Геннадием хлопали по плечам, тормошили, кричали что-то в лицо. Растолкав всех, появился генерал, огромный как медведь. Облапил Коршунова, затряс будто куклу…