— Вместилище не вместилище, — решил наконец Хундила, — а все равно оно в топь уходит. Стало быть, надо так. И этих двоих — тоже в топь.
Тут Книва поспешил заверить новоявленного родича, что это самое приданое никто не замылил. Все уже отложено в отдельный сундучок. А ежели Аласейа решит, что мало — они же понимают, как велика цена «небесной» ткани (Сигисбарн энергично кивнул), — то можно и прибавить, нет проблем. Род Фретилы — богатый. Вотан свидетель, не пожалеет Аласейа, что с ними породнился.
— Сдается мне, кто-то там ходит, — внезапно произнес Черепанов.
Но аборигены не въехали. Тогда Геннадий упростил задачу. Нарисовал план избы, стол, участников застолья, указал каждого поименно, вслух. Затем ткнул пальцем в избу на общем плане. Доперло. Поняли, посоветовались, потом Книва тоже палец в пиве омочил, стол нарисовал и тоже пять точек поставил, пояснил: это, значит, мы тут сидим, пиво пьем. Ветхий Ханала даже способность к обобщениям выказал — изобразил нечто у края болота, знаками пояснил: это, мол, ваш спускаемый аппарат.
— Здравствуй, Скулди, — сказал он. — Здравствуй и ты, Кумунд. Что это ты принес? — кивнул на мешок.
— Ты? Ты пришел… — прошептала она, прикасаясь пальчиками к его лицу. — Ты пришел! Как ты отважен! — Мягкие руки дотрагивались до его лба, щек, бороды… Ее запах нахлынул волной: как будто вокруг вдруг закружился ворох жасминовых лепестков. — О Алексий! Это глупость, но я счастлива! Ты пришел! Святой Боже! Ты пришел…