— На чем я закончил? А, как решил поговорить с пленным летчиком. И первый вопрос был таков. Почему они убивают женщин и детей. Мне часто приходилось это видеть, и я не раз поражался бесчеловечной жестокости немецких летчиков, буквально уничтожавших с воздуха колонны беженцев и санитарные поезда. И знаете, что он мне ответил?..
— Фигово. Тут полная зачистка требуется. Уничтожить их на хрен.
Мы просидели так где-то час, ведя простые разговоры, не касаясь темы о Семеныче.
— Все, товарищ майор. Только один вопрос. Кто машину поведет? Я не умею.
Честно говоря, у меня были мысли, что наградят третьей звездочкой, но реальность превзошла все ожидания. Несмотря на то что узнал, Сталин говорил спокойно, однако время от времени отчётливо прорезался акцент. Старые большевики и те, кто, вроде меня, знал об этой особенности Верховного, озадаченно закрутили головами.
— Не в этом случае, это парни, с которыми я воевал. Да будь я генералом, а они сержантами, ничего бы не изменилось. Они боевые товарищи, и ничего тут не поделаешь.