До административного комплекса мы дошли молча. Отец Никодим теребил бороду. Автоматчики посторонились, пропуская нас в длинный коридор, пахнущий пылью и крысиным пометом. Подошвы глухо стучали по доскам.
Автоматная очередь разорвала тишину. Я обернулся.
— А вот я часто представляю, — задумчиво сказала Марина. — Знаешь, Андрей, как бывает: насмотришься на все эти зверства, и на душе усталость, неверие ни во что, просто … хочется умереть. Я тогда закрою глаза, и вот он, мир Христо.
— Андрей, ты когда-нибудь представлял себе возрожденный мир?
Глядя на нее, я решился: Калуга так Калуга.
Любовники вывалились в тамбур. Смолящий сигарету работяга ухмыльнулся, но промолчал.