— Временно, конечно, — пока не оклемается Григоренко. Как ты на это смотришь?
Начальник продвагона появился в дверном проеме, тускло освещенный огнем печки. Я ударил по заспанной роже кулаком, вложив в удар всю силу, на которую способен. Машенька спиной упал в вагон, что-то загремело, должно быть, опрокинулись коробки с пайками. Я вошел, пропустил Николая, закрыл дверь.
Ему казалось, что он чувствует себя ясно, не ощущая ничего, кроме эйфории. Но главное, в нем появилась внутренняя сила. Волшебное ощущение. Оставив портфель у бара, Андрей шагнул на танцпол.
Взглянул на меня, щелкнул четками и, подбросив их на ладони, спрятал обратно в карман.
Луч фонаря заметался по гранитному полу, залитому водой. Нашел люк.
Игрок молчал, и когда показалось, что он не ответит, вдруг заговорил.