Ощупав стену, я обернулся. Паша приближался медленно, с полным осознанием беспомощности своей жертвы.
— Ты можешь опереться на мое плечо, не думай —я сильная…
В отворившемся окошке появилось лицо караульного. Бросив взгляд на отца Никодима, он побледнел и, захлопнув окошко, загремел засовами. Поскрипывая, створки ворот разошлись в стороны.
Мертвые листья кружатся в воздухе —прощальные письма. Кому-то придется их читать. Уж, конечно, не мне.
Скорее всего, ими просто завладевает страх. Страх за Теплую Птицу.
Я поглощал горячий концентрат, как растения в жаркий полдень редкий дождь, и чувствовал, что тело мое наполняется живительной силой.