— Ешь, — кивнул отец Никодим. — Это куриная тушенка.
Я и вправду не знал. Однажды проснулся в овраге, опаленный оранжевым ветром, и знал только одно —нужно выжить любой ценой. Только светлая терраса порой вспыхивала у меня в сознании, но совсем не так ярко, как мгновение назад.
Особист провел меня уже знакомой улочкой до ворот, за которыми виднелась Золотая Долина. Караульные, ни слова не говоря, посторонились.
— Что там считать —поезд пустой, — сразу послышался голос мужика.
Впрочем, неважно. Важно то, что я жив. Жив благодаря игроку, которого по моему приказу зверски избили, — но это тоже неважно. Приказ отдавал не я, а конунг Московской резервации Ахмат.
«Харлей» замер у ворот высоченного забора из красного кирпича, напоминающего кремлевскую стену. Игорь Матвеич посигналил, и ворота отворились. Мы въехали во двор.