На третьем алтаре мы нашли тело Стэна — пожилого мужчины, следившего за парком, косившего летом траву, а в остальное время помогавшего на кухне. Я его почти и не знала — Стэн был молчуном, шумных адептов сторонился, ходил в чудной серой шляпе с опущенными полями, из-под которой только нос торчал. И вот он замолчал навсегда — лежит, с зияющей раной поперек горла на заляпанном кровью камне… Но как такое могло произойти? Он же пожилой, но крепкий — как с ним справились?
Ну, как со мной стали обращаться, как с вещью или со скотиной, так и перестала. Вон, Волна тоже к кому попало не ластится. И абсолютно права. Дай я ей три раза кулаком по храпу за попытку носом ткнуться — и больше не подойдет, сколько потом ни уговаривай. Мне ж ничего от Шона не надо было. Я ни о чем не просила. Ничего не хотела… а он… Решено: амулет завтра зашвырну в море — кому нужен, пусть ныряет! А этот… этот пусть убирается, откуда пришел — видеть его не могу!
Мы, посторонившись к стене, слушали разговор, невольными свидетелями которого стали. Казалось, Росс чем-то заинтересовался.
Потом я пошла к Тин — я ещё не рассказывала сестре о моей встрече с деревенскими. А надо бы.
«Кончай голову ломать и нервничать, — взглянул на меня Ас. — Что можем — сделаем. Лучше прикинь, как перекосит Бараку от визита нашей компании!»