Однако ему было трудно. Глокта приподнялся с креста и наклонился вперед, преодолевая боль, будто хотел помочь.
— Я всегда считал, что это правильно. — Он тихо шагнул к ней. — Вас теперь тошнит по утрам?
— Так или иначе, нам надо торопиться. Вперед, брат Длинноногий.
Джезаль уставился на него, потеряв дар речи. Глокта сдержанно поклонился.
— Постарайся не промахнуться мимо ладони, розовый.
Гроссбух громко захлопнулся, мерные ленты были быстро скручены, куски тканей мгновенно исчезли. Портные и королевский ювелир с поклонами пятились к дверям, что-то подобострастно бормоча, пока не скрылись за огромными золочеными дверями, которые бесшумно закрылись за ними.