— Нет, мой дорогой. Я не телепатка. Я физиогномистка. И хорошо разбираюсь в людях. Возьмем, к примеру, вас. Вы — человек наблюдательный, имеете опыт рабства… Вас не могло не удивить, что с подносом вместо ожидаемого раба вошел свободный. Верно?
Вернулся барабанщик, ведя за руку бледную Джессику. Давида вехден нес, прижимая к груди второй рукой.
Стены и переборки стали прозрачными — не на уровне зрения, а в другом, недоступном обычному человеку диапазоне. Лючано проницал их каким-то новым органом, которому он не нашел бы названия ни на одном из языков Ойкумены.
— Тушеный батиок. Да, еще пинту светлого пива.
«Что, дружок? Развлекался в гладиатории? Тыкался в бессловесного „овоща“ со своими кукольными штучками? Так дикарь суется в мобиль, крутя верньеры и дергая рычаги… Ну и сдвинул с места роковой камешек. Нарушил коллапс, раскачал искусственно вызванную кому, в которой пребывал антис. Вот результат, получи и распишись. Оголодав, Пульчинелло в большом теле пошел за семь парсеков „замазку“ хлебать…»
— Не подкрадутся, — хором ответили близнецы. — Они от пророка ни на шаг.