После ночной беготни Якоб твердо вверился, что Подмастерье — колдун. А от них ждать ничего хорошего не приходится. Вспомнить хоть, сколько натерпелись крестьяне Черного Холма от старого мельника… Нет, бежать, бежать, бежать…
— Я — не госпожа, — буркнула Ирма, — Я — крестьянка.
— Ну, уж нет. Меньше знаешь — меньше придется врать.
Якоб невольно улыбнулся. Ну да, Подмастерье — колдун. Ну и что? Ну привязался он к Якобу. Ну и что? Рано или поздно скажет, что ему нужно и отвяжется.
Поднялся недовольный шум. Девушку заставили замолчать, хотя она вырывалась и кричала "Но я же права!" Не самый удачный довод. На площади было слишком много горожан: купцов, ремесленников, слуг, то есть всех тех, кого дворяне привыкли называть "быдлом". Сегодня горожане пришли сюда вместе с дворянами, вместе, в едином порыве и было лишним напоминать им, что для дворян они — люди второго сорта.
— Ты за короля?! — в представлении Дитриха быть союзником Вальтера мог только дурак или умалишенный.