Бессонов неуверенно стянул тонкую лайковую перчатку, и великий князь сам схватил его за руку.
— Я пас, — сказал Бессонов. — Я уже никуда не иду.
Слабость понемногу отступала. Он наконец-то смог поднять правую руку и поднести ее к лицу. Где-то на подходе рука натолкнулась на бороду, довольно длинную и наверняка растрепанную.
Но здесь и сейчас это было бы крайне плохим выбором.
Он посмотрел на свою руку, и увидел, что кожа на ней сморщилась и покрылась старческими пигментными пятнами. Он повернул голову, чтобы увидеть свое отражение в оконном стекле.
Совершенно машинально, как будто так и должно было быть.