Великий князь наверняка не был рад этому решению Ломтева, но комментировать его не стал.
Слово, как и договаривались, взял адвокат.
— Смерть одного князя, безусловно, ослабит империю, — сказал Михайлов. — Но не сильно. Это новоявленный князь, который стоит во главе только что созданного дома, и самое ценное, что у него сейчас есть — это голос в княжеском совете. И если мы ошибаемся в своем предположении, и это настоящий Громов, то его голос может усилить партию войны, и тогда, конечно же, нам лучше от него избавиться.
— Начинает получаться? — уточнил Влад, понимая, какие перед Ломтевым откроются перспективы, если он перестанет шарашить по площадям и начнет работать точечно.
Адвокат не побледнел, и не дернулся, как от пощечины, но было видно, что ему такое развитие событий не по нраву.
После откровений дальневосточного разведчика вопрос с боевой химией доставлял Владу определенное беспокойство, но тут уж ничего не попишешь. Старику почти сто лет и каким бы железным ни был его стержень, то, что вокруг этого стержня, уже несколько проржавело, если местами не превратилось в труху. Лучше иметь под рукой слегка разогнанного пенсионера, чем пенсионера, который после первого же броска начнет хвататься за сердце и бок одновременно и в итоге вообще ничего не сможет.