Броневик заехал в подземный гараж адвокатского особняка, где Ломтева с Танеевым встретила еще дюжина "путилинцев", которые осматривали дом, подключались в местным охранным системам и распределяли посты и огневые позиции. Адвокат проводил Ломтева в предназначенную ему гостевую спальню, объяснил, как вызвать прислугу, и поинтересовался, не нужно ли Ломтеву еще чего-нибудь.
А потом они принялись строить электростанции, и сейчас семейство контролировало примерно треть всей вырабатываемой в империи энергии. Может быть, чуть больше.
Левая рука его была прижата к телу, и задействовать ее он никак не мог, и тогда он сжал правую руку в кулак и ударил. Кулак наткнулся на что-то очень твердое, явно не человеческую плоть, но ярости Ломтева это никак не препятствовало. Он ударил еще раз и еще, разбивая костяшки пальцев в кровь, и с каждым ударом ему казалось, что его кулак становится все тяжелее, и в какой-то момент он стал совсем тяжелым, и очередной удар уже не встретил сопротивления, а точнее, напрочь его подавил, и кулак проломил что-то твердое, погрузившись во что-то мягкое и теплое, и убийца захрипел и обмяк, ослабляя хватку, но для того, чтобы скинуть подушку с лица и нормально вдохнуть, Ломтеву все равно потребовалось какое-то время.
— Кто вы? — он уже слышал этот голос на видео, но, разумеется, это был голос не его дочери.
— Это, мон шер ами, не что, — заявил Менщиков. — Это, мон шер ами, самый настоящий кто. Это твой внук Николай.
Это риск, на который придется пойти. Потому что другого варианта решить этот вопрос в кратчайшие сроки Ломтев для себя не видел. Расчет был на то, что террорист хотя бы отдаленно наполовину так же хорош, как он про себя говорит. И что волшебная сила Ломтева в нужный момент не подведет их обоих под монастырь.