Осталось поймать неизвестного раньше тех же монахов, которые своего всяко не упустят.
Сам ритуал занял минут пять и со стороны походил на дешевый спектакль. Урзал постоял перед фотками, что-то побормотал, помахал руками, бросил в загодя разведенный костерок пару порошков, полыхнувших разными цветами и выбросивших клуб вонючего дыма. Внешне на сем дело кончилось. Однако для истинного зрения картина выглядела немного иначе. Организм Аллы еще не закончил первичной трансформации, поэтому большая часть подробностей оказалась ей недоступна, но и увиденное дало немалую пищу для размышлений. Аура колдуна набухала тяжелой, черной, словно битум, энергией, капли которой срывались и падали на изображения людей. От этого зрелища у женщины возникло острое желание вывалить наскоро съеденный завтрак на траву — было в происходящем нечто инстинктивно-отвратительное.
Чувствуя себя идиоткой, Алла опустила взгляд. Вода как вода, грязная от глины и неизбежного мусора. Надо бы для очистки ведущей к усадьбе дороги дворника нанять или субботник устроить. Стакан мелко подрагивал в руке, отчего поверхность воды колебалась и шла мелкими волнами, не позволявшими сосредоточить взгляд на чем-то одном. Хотя пристально смотреть никуда и не надо, если верить Шурику. Нужно расслабиться, скользнуть расфокусированным взглядом в глубину, почувствовать, как ободок сосуда медленно поднимается вверх…
Как можно понять из предыдущего абзаца, все-таки было в Шурике нечто «ботанское».
— Могем второй Источник проверить, — ехидно откликнулся Волк. Внешний вид соратников, да и вся ситуация в целом его развлекали. — Тут недалече.
— Во-первых, твою машину в округе любая собака знает и даже облаивать не решается. А во-вторых, память жандарму я при нужде затру. Теперь умею.