— Неважно, — сказал Влад, перехватив его взгляд и быстро опуская рукав.
— Да, да, — с видимым облегчением сказал Крестовский. — Я тотчас же отправлюсь на доклад.
Ветер, завывавший всю ночь, стих. Яркое утреннее солнце быстро высушило асфальт, в воздухе пахло свежестью, из сада за особняком доносился птичий щебет.
— Мы там и так достаточно наследили, — сказал Ломтев. — Следом больше, следом меньше, так ли это важно?
— Дать тебе мою кредитку и номер телефона?
— А знаешь, что самое смешное в твоей обличительной речи? — поинтересовлася старый князь, то ли прочитавший часть мыслей Ломтева, то ли просто уловивший их общий настрой. — Ты — такой же, как мы. Ты тоже пройдешь по дороге, вымощенной трупами, если будешь думать, что эта дорога ведет тебя к цели. Ты тоже не будешь себя сдерживать, и если придет время решать, ты тоже решишь не только за себя, не оглядываясь ни на законы, ни на мораль. Но ты еще хуже, чем мы, потому что разделение "свой-чужой" в твоем случае вообще не работает. У тебя нет своих, все окружающие тебя — лишь помехи или подспорья в пути.