Голос из громкоговорителя объявил его фамилию и цель его визита. С трибуны простолюдинов заулюлюкали еще громче.
— Это ваша дочь, — быстро сказал Крестовский. Он покраснел, на лбу у него выступили жилы, по щекам стекал пот. На его плечи словно свалился какой-то невидимый груз, и все силы графа уходили на то, чтобы держать его и хотя бы стоять ровно. — Мы ввели ее в кому, чтобы избежать культурного шока от пребывания в нашем мире…
Ломтев как раз пытался погрузиться в историю взаимоотношений этих семейных кланов, как весь экран перекрыла иконка входящего звонка. Телефонная трубка, навязчивая мелодия из невидимых, встроенных куда-то в глубины стола, динамиков, какой-то незнакомый мужчина на юзерпике и короткая подпись "сын".
И сделал недвусмысленный приглашающий жест в сторону “соляриса”.
За этим невинным на первый взгляд вопросом могло стоять слишком многое, поэтому у Ломтева даже в мыслях не было на него отвечать.
— Я все согласовал, — сказал он. — Путилинцам позвонил, они уже выслали транспорт. Теперь надо устроить выписку.