— Завтра или послезавтра из города в Лиственничное придут автомобили, я еще до полудня отправил телеграмму с просьбой генералу Сычеву. Они привезут все необходимое. А свою пехоту я уже переправляю на тот берег, и их на машинах отвезут в город. Там безумный мятеж, как вы знаете…
— Не стрелять! — заорал во все горло Смит и тихо добавил: — Иначе всем смерть, уйти мы не сможем..
— Возьму всех, если захотят. Пехотинцев в морские стрелки определю. Офицеру двойное жалованье, унтер-офицерам полуторное. За полчаса обсудите мое предложение и собирайте вещички.
А ведь еще вечерком он добавил всем жару — собрал офицеров и десантников с «Грозного» и «Атамана» и устроил показательную тренировку по рукопашному бою: и валял бойцов, и сшибал на снег молодецкими ударами, а в завершение показал САКНОБ — специальный армейский комплекс ножевого боя. Вот тут офицеры не выдержали, и на Ермакова обрушился град вопросов, зачастую ну очень неудобных.
— Извините, Александр Васильевич. Только сейчас расшифрована телеграмма из Слюдянки, это на Кругобайкальской железной дороге, от командира дивизиона броневых поездов ротмистра Арчегова. Я не хотел вас беспокоить, но ее текст очень важный, — и лейтенант протянул Верховному Правителю листок бумаги.
Пусть Калашников с ними помучается! Да и мне спокойнее: у меня смутьянов поубавится.