– Теперь тяни, – подсказал я Балагану, а сам спустился и привязал вторую ногу, когда жертвенный агнец уже болтался вниз головой, после чего приставил глушитель «АПБ» к его подбородку. – Посторонитесь, срикошетит еще.
– Хорошо, спасибо, Варя, – донеслось из коридора, – а теперь оставь нас. Здравствуй, – дверь открылась, и в комнату вошел высокий худощавый мужик с длиннющей бородой поверх черного балахона. – Как себя чувствуем? – он приставил к кровати стул и, усевшись, положил ногу на ногу.
С первым «собеседником» – тем самым, что грел мудями стылую землю – мы очень быстро нашли общий язык. Да двум хорошим людям и слов-то не нужно, особенно когда клинок острием попадает аккурат в темечко одного из них. Только вот вынимать – зараза – трудно, костями защемляется. Пришлось коленом шею придавить, а то голова вслед за клинком идет, не отпускает. Кинжал – он ведь как навязчивая мысль – втемяшится в башку, хрен избавишься. Зато можно обойтись без предварительных ласк, типа протыкания легкого и перерезания локтевых связок. С пятнадцатью сантиметрами железа в голове ни орать, ни стрелять уже не тянет.
Я повернул налево и, миновав двор, нырнул за соседнюю пятиэтажку.
– А ну на пол, бля!!! Суки! Перестреляю к херам!
– Пиздец, – расстроенно помотал башкой Сиплый. – Будто свинью забиваете.