Самопальная граната рванула, когда лестница осталась позади, но поднятое облако костяной трухи и мусора вылетело за мной следом. Один из осколков впился в щеку.
– Дело говоришь, – согласился он и весьма сноровисто успокоил хвостатую бестию прикладом, после чего взялся стягивать веревкой морду и лапы.
– Тихо, парень, спокойно, – я погладил коня по шее, чувствуя под ладонью дрожь. – Давай вперед. Вот так. Молодец.
Чертов кретин. Доброхот сраный! Отвлек меня. Всего на секунду, но голышу этого хватило. И ведь до чего прыток оказался. То сидел, едва не помирал, и хуяк – уже на ногах! Я еле уклониться сумел. Чуть промедли, и осколок стекла вскрыл бы мне глотку. Все же с сотрясенными мозгами реакция не та… Однако на сей раз повезло. Голый промахнулся. Его рука с зажатой стекляшкой ушла вправо, и пока возвращалась, мой тесак успел вспороть засранцу брюхо. Я нырнул вниз, пропуская отмашку над головой, шагнул навстречу и дважды ударил в левый бок. Вооруженная рука хулигана пошла вперед, но наткнулась на подставленное предплечье. Осколок вылетел из ослабших пальцев. Еще удар в бок и в шею. Так-то лучше.
– Двадцать семь, – ответил я, рассыпав по столу выставленный Хромым столбик золотых монет.
– Ткач спятил! Пришил Гейгера и меня подстрелил! Сиплый, пожалуйста! – Крик сменился долгим, преисполненным муки стоном.