Роскошь холла померкла на фоне убранства «норы жирного упыря». Громадная комната, квадратов на сорок, утопала в зеленой парче и темном, красноватом дереве, из которого здесь было все, от застеленного пестрым ковром паркета до изящной резной мебели в количестве, не сразу поддающемся пересчету: серванты и диваны, кушетки и пуфики, столы, стулья, кресла и совсем уж диковинные предметы, о названии и назначении которых я мог только догадываться. Обилие бронзы и хрусталя заставляло глаза принимать неестественно округлую форму, а звериные шкуры и внушительная коллекция холодного оружия на лишенных окон стенах окончательно повергали в эстетический шок. Общее великолепие портил только серый суконный коврик у двери с вышитой черным надписью «В обуви не входить».
– Ты рехнулся? Эта падла на ровном месте Рябу спиздила, а мы к ней в логово полезем?
– Но-но, за языком следи, – он хмыкнул и покосился на мешок. – Много уже насобирал?
– Нет, приезжий, – ответил я. – Башку-то с карабина отцепи, а то все штаны уже обговнял.
– Килограмм сто двадцать, – поделился мнением Сиплый. – А со снарягой все сто пятьдесят, наверное.