– Мне нечего добавить. Почем купил, потом и продаю. И, кстати, зачем этот допрос, если вместе пойдем?
Николай Евгеньевич как-то сразу стушевался и, бубня под нос проклятия, потопал к «ласточке».
– Эй! – в приоткрывшемся люке появилась рожа Ткача. – Давайте наверх, вроде чисто.
– Ну, – Дрын вздохнул и не спеша раскурил новый косяк, – тогда я скажу. Сколько тебя знаю, Баба, всегда ты был редкостным мудаком. Все копил-копил, в кубышку складывал. Говорю: «Баба, давай дунем», а ты: «Не-е-ет, ствол надо, снарягу надо». Ну, и где твой ствол? Где снаряга? В кубышке лежат. Кстати, не забыть бы ее отыскать. Да. Они в кубышке, а ты здесь. Как-то не клеится. Короче, зря ты так, Баба. Разочаровал меня.
Гейгер отшатнулся, и голова шмякнулась ему под ноги, прямо мордой в землю. Устыдившись, видимо, собственного малодушия, техник все же подобрал друга и замер, не зная, куда его сунуть.
Дождавшись, когда наемники отбудут, я спустился и рассчитался с конюхом за устроенный Востоку пансион и купленные в дорогу овес с яблоками.