– Е-мое! Что за вонь? – поморщился Гейгер.
– На что в Москве посмотреть хочешь? – спросил он, подбрасывая в костер хворост.
Через минуту молчаливого и до тошноты медленного углубления в логово врага по правой стене тоннеля обнаружился второй ход, куда и сворачивала борозда.
– Ряба, – позвал я, удостоверившись, что рядом больше никого. – Ряба, твою мать!
Немного оклемавшись, я натянул ботинки, окинул напоследок печальным взором уплывшее из рук счастье и вышел за дверь.
В доме, обычно чисто прибранном, полный бардак: стулья перевернуты, посуда побита, на полу недоеденный ужин, на диване – доеденный.