Минут десять потребовалось председателю, чтобы уяснить – тот обещанный Валей художник всего лишь мелкий пацан, который только через два года пойдёт в школу, и все предыдущие наезды и угрозы были необоснованные.
– Алло, – раздалось в трубке через несколько секунд. Баритон голоса показался мне незнакомым.
— Иди учись, — хлопнул он меня по спине. — Встретимся в мастерской.
– Илюша, давай обсудим это дело спокойно, – не стала бабушка ставить дату выселения парня.
– Какая выставка? – покосился я на напольные часы, демонстрирующие девять вечера.
Говорили, что больше всего потеряли на обмене криминальные авторитеты, хранящие воровскую казну именно в этих купюрах, но по мне так этот «каток» проехал по всем. Особенно по людям, находившимся в командировках и в больницах. Они физически не успели обменять деньги. Больше всего бесило, как Павлов за несколько дней до реформы во всеуслышание заявил, что ничего не планируются. А затем оба-на! Шок во всей стране. Люди, имеющие серьёзные накопления на сберкнижке, могли снять не более пятисот рублей в месяц. Карета превратилась в тыкву.