– От Иванов, с каторжного луга. Спрашивают они, грек с тобой уходил… Ушел ли?
Приняв решение, он осторожно, помня свой утренний опыт, уселся на постели, откинул одеяло и, спустив ноги на скобленый пол, приготовился к очередному приступу слабости. Голова и вправду закружилась, но не так сильно. Переждав накатившую тошноту, он подтянул к себе сложенную на соседней лавке одежду и, натянув портки, сунул ноги в кожаные поршни. Осторожно поднявшись, Мишка, держась за стену, добрался до двери и, толкнув низкую дверь, вышел на крыльцо.
– Примерно вот здесь. Тут родник в распадке. Вот в нем они и встали. А пришли они примерно вот отсюда. – Палец парня плавно сместился к самой границе империи, обозначенной на карте.
– Я сейчас к начальству, сколько пробуду, не знаю. Меня не жди. Спать ложись.
– Ну, Миша, спасибо тебе. Выручил. Прости, если обидел чем. Господь свидетель, не со зла.
– Хитро, – помолчав, вздохнул Илкен. – Теперь понятно, почему отец пушнину с тобой передал.