– Ваших раненых завтра подвезем, – сказал я. – Посадим на пушки и лафеты.
– Русские егеря остановились в помещичьем имении в лье отсюда. Численность примерно пятьдесят человек. Основная часть солдат отправилась ночевать в деревню, расположенную в пяти туазах от усадьбы. В ней самой остались офицер и где-то с десяток солдат.
– В чем вы обвиняете капитана Пршибыславского? – спросил сухо.
– Примите! – Паскевич протянул мне нашейный знак и эполеты.
– Достал? – спросил меня капитан, выплюнув ремень и приподняв голову.
– Здесь твоего баскского не знают, – вздохнул Семен. – Ты бы следил за речью, Платон. Понимаю, что жил за границей и набрался всякого, но тут не понимают. На днях Синицыну сказал, что интендант, который пытался нам порченную провизию поставить, – гандон штопанный, и его нужно натянуть по самые помидоры. Фельдфебель ко мне прибежал и спрашивает: что такое гандон и как ему поступить с интендантом?