В дверь колотили, но сейчас я мог не беспокоиться за свои тылы.
И я ударил по нему всей силой воли, проникая в глубины его мозга, уничтожая невидимые барьеры разума своей ненавистью. Я почувствовал его боль и ударил еще сильнее. За все те годы, что я провел в ссылке, я бил, требуя наконец расплаты. За то, что он бросил меня подыхать во время чумы, я бил, требуя мщения. За автомобильную катастрофу, которую он подстроил, я бил, чтобы он страдал, как страдал я.
Потому что я его ненавидел. Ненавидел так сильно, что убил бы, не моргнув глазом. Вполне возможно, что когда-то я пытался это сделать.
— Скоро подъедем к заставе. Но думаю, осложнений не предвидится.
Двадцатью ступеньками ниже нам пришлось повернуться к арке спиной: вибрация зеленой воды стала настолько сильной, что мы могли погибнуть под копытами лошадей в любую минуту.
Потом она позвонила горничной, которая проводила меня в спальню, и я с трудом разделся, свалился в постель и проспал одиннадцать часов кряду.