Макс рассказал все. Как проворонил появление яркого метеора; как нехотя плелся за котельную; как пытался оттащить Леру от взбесившегося светляка. Про свой ужас не постеснялся рассказать, про попытки не замечать очевидные вещи и наивные надежды на то, что занесло его на обычный земной риф.
– Отлично! Для того чтобы мой план сработал, надо нырнуть приблизительно на тридцать восемь. Всего лишь.
– Вообще-то я хабаровский, но потом в Питер переехали.
Вспомнив самые неправдоподобные рассказы о светляках, Макс почувствовал себя еще более неуютно (хотя куда уж больше!).
Все оказалось до банальности предсказуемо – не зря Макс столько времени убил, рассматривая фотографии и ролики. Ослепительный сгусток белого пламени размером с лесной орех примостился на кирпичном обломке – их в этом захламленном уголке много валялось. Несмотря на яркость сияния смотреть на него было не больно – лишь глаза инстинктивно прищуривались. Интенсивность менялась – «орех» то тускнел, съеживался, будто усыхая, то вспыхивал с новой силой, разбрасывая россыпи блесток по стене котельной и соседних домов – будто солнечные зайчики от сотен крошечных зеркалец.
– Ага. Хуже могут быть только ватные. На которых номер тюремный ставят. Холодно сильно. Мерзну.