Не… не стоит! Кошусь на прикащика. Михал Андреич-то может и разъяснит — мущщина он добрый и этот… просвещённый. А вот Сидор Поликарпыч опосля может и ухи надрать — чтоб не позорил его, значица.
— Возраст у тебя пока не тот, чтоб куртизанок бояться! Ха-ха-ха!
Шёл пока, в голове всякое крутилося. Не мысли, а так — воспоминания вроде. Раз за разом в голове прокручивалось — то как я напротив Вольдемара етого стою, готовый на кулачках биться, то тётушка евонная с полицейским. Сам себя так накрутил, што серце бухало хуже, чем от нескольких чашек кофея, ну то есть кофЭ.
— Выделять тебе будем каждый месяц по пятнадцать рублей, — Подхватила Степанида Фёдоровна, — это более чем достаточно одному молодому человеку, не имеющему семьи.
В Лавре Бога не увидал! Што я тогда, не православный теперь?! По всему выходило, што так, а может и вовсе — нехристь какой, раз в храмах Бога не нахожу, а в лесу вижу.
Расступились цыганки, повели своими юбками цветастыми, звякнули монистами пудовыми, да и вышел парень — молодой, да сразу видно — вертлявый, ну чисто кубарь! Поклонился слегка, но так насмешливо и ёрнически, што у меня ажно кровь закипела! И не придерёшся вроде, а ясно — насмешничает!