— Собирайте вещи, здесь нельзя оставаться. — Снова Ира.
Дверь в парилку приоткрылась, на пороге снова показался папа.
— Однако, и семейка у вас, — сказал он, криво улыбаясь, — чуть что, хватаетесь за ружья.
— Ну, хочешь, я схожу туда? — наконец сказал он.
Обступившая веранду молочная белизна ослепила меня, но внутри дом был погружен в полумрак — и хотя несколько досок, закрывавших ночью окна, были теперь сорваны, света, проникающего сквозь эти узкие щели, все равно было недостаточно, так что мне пришлось остановиться на пороге, чтобы глаза привыкли к темноте. Уютно пахло свежесваренным кофе.
— Смотри, Мишка, ты интересовался утром, — сказал папа, поворачиваясь к нам.