Вдруг удар, оглушительный удар, и звёзды становятся большими, как колёса. Млечный Путь густой, словно сливки.
— Заткнитесь и не трепитесь больше! Всякий денщик туда же, лезет со своей болтовнёй. Тля!
Генерал уделял отхожим местам столько внимания, будто от них зависела победа Австро-Венгерской монархии.
Позднее капитан узнал, что вся история — дело рук некоего зауряд-прапорщика из вольноопределяющихся Зитко. Это Зитко послал заметку в газету. У него с капитаном Венцелем были свои счёты ещё с той поры когда Зитко в присутствии самого капитана Венцеля пустился в рассуждение о том, что «достаточно взглянуть на божий свет, увидеть тучки на горизонте и громоздящиеся вдали горы, услышать рёв лесного водопада и пение птиц, как невольно на ум приходит мысль: что представляет собой капитан по сравнению с великолепием природы? Такой же нуль, как и любой зауряд-прапорщик».
И, не говоря ни слова, двинулся дальше, обругав про себя подпоручики Дуба ослом.
— Ческий зольдат, кароший зольдат, калека зольдат, храбрый зольдат. Я очень любиль ческий австриец. — При этом она гладила Швейка по его небритому лицу. — Я читаль всё в газете, я вам принесля кушать: «ам-ам»; курить, сосать… Ческий зольдат, бравый зольдат!.. Johann, kommen Sie her! 15