Больше всех таращил глаза ненасытный Балоун.
Капитан Сагнер, изучив полученную из бригады инструкцию, приказал трубить тревогу.
Они уже приближались к вокзалу, куда собрались целые толпы будейовичан, пришедших проститься со своим полком.
Повсюду царила суматоха, никто не знал точно — перешли русские в наступление, приостановив своё отступление по всему фронту, или нет.
Перед Лукашем стоял старший писарь Ванек, который составлял в этом помещении ведомости на солдатское жалованье, вёл отчётность по солдатской кухне, — одним словом, был министром финансов всей роты. Он проводил тут целый божий день, здесь же и спал. У двери стоял толстый пехотинец, обросший бородой, как Крконош.{148} Это был Балоун, новый денщик поручика, до военной службы мельник из-под Чешского Крумлова.
Великан Балоун сразу сник, безнадёжно свесив свои длинные обезьяньи руки, и долго оставался в таком положении.