Зачем все это? Зачем он говорит с ней так? Уж не хочет ли он услышать от нее милосердную ложь?
Дюран снова бессмысленно уставился на него.
— Но тогда бы я ругался по-другому, — заявил шофер, сворачивая на авеню Фош. — С большей уверенностью. Понятно?
— Он в клинике. Но сейчас с ним нельзя говорить.
Огонек в ее глазах погас. Она вплотную подошла к нему.
Она подала ему руку. Рука была холодной, но пожатие крепким. Хорошо, подумал он. Уже чувствуется какая-то решимость.