— Не увиливай от ответа. И не вздумай пересказывать мне старую сказку о переселении души.
— С тех пор как стемнело. Меня не было дома. Я решил попытаться… Мне посоветовали… Одним словом, зашел к консулу Гаити. Взял с собой сына… Конечно, ничего не вышло. Опять ничего не вышло. А когда мы вернулись, она сидела в углу на кровати и кричала…
Они вышли на площадь Этуаль. Она раскинулась перед ними в струящейся серой мгле, величественная и бесконечная. Туман сгустился, и улиц, лучами расходившихся во все стороны, не было видно. Видна была только огромная площадь с висящими тут и там тусклыми лунами фонарей и каменным сводом Триумфальной арки, огромной, терявшейся в тумане; она словно подпирала унылое небо и защищала собой сиротливое бледное пламя на могиле Неизвестного солдата, похожей на последнюю могилу человечества, затерянную в ночи и одиночестве.
— Этого никогда нельзя знать заранее. К тому же, очевидно, придется решать вопрос о пособии за увечье.
Снова прилетела пчела. На этот раз она сразу же устремилась к рюмке. Видимо, кальвадос пришелся ей по вкусу. Или, по крайней мере, плодовый сахар.
— Играл в шахматы. С Морозовым. Внизу, в комнате, похожей на аквариум без воды.