— Я сейчас, — сказала Оксана и ушла в дом.
— Я смотрю, маг-поджигатель оклемался уже, — сказал он. — А я там кофе сварил. Ксюх, настрогай нам бутербродов по-быстрому, мы закинемся да и двинем.
Он охнул, роняя шлем. Полоска здоровья над его головой дернулась и просела. Немного, процентов на пять, не больше, но и это уже значило, что в принципе заковырять его можно.
Наконец, спустя вечность с небольшим, его руки разжались, шар упал на траву, а Кабан со всей дури заехал себе левой ладонью по лицу, размазывая кровь. Смотреть на него было страшно. Слов ни у кого не нашлось. Кто ж знает, что он там увидел. Крушение империй, гибель богов или забытое лицо своего отца…
— Квест у меня, — сказал он. — Эпический. Чистка рядов. Нужно здание Госдумы от мертвяков освободить, перебив, как минимум, девяносто пять процентов засевших там упырей.
— Значит, ты не веришь, что писатели пишут свои книги не сами? — спросил он.