Она отдала ему плащ и берет. Он положил подушку на валик дивана.
Солдаты отнесли Мессмана на брезенте в полевой лазарет, шли напрямик по отлого поднимающемуся жнивью. Они несли его вчетвером на коричневом брезенте; Мессман лежал с раскрытым ртом и бессмысленно вытаращенными глазами, прижимая ладонями белые, жирные, окровавленные внутренности. Целый час он, не переставая, кричал. А еще через час — умер.
— Сразу всего не унести, — озабоченно сказала сестра. — Слишком тяжело. Сперва захвачу радиолу, а потом пластинки. Чудесная штука. С ней впору открыть собственное кафе.
— А вот и еще одна тележка с провиантом. Продолжим программу или вы сперва покурите?
— Для мсье Равика нет больше ничего святого. В этом все дело.
— Попробуем, — сказал он, вернувшись. — Только придется поднимать повыше. Лучше бы ее привязать.