Противостояли ему не эти криворукие, позабывшие об элементарной бдительности придурки, а настоящие хайлевелы, цвет и краса системной прокачки. Это можно было определить хотя бы по тому факту, что они пережили "залп Авроры" и все еще стояли на ногах. Изрытая воронками, словно после артобстрела, Красная площадь была усыпана телами тех, кто не пережил.
Конечно, по молодости меня звали в криминал. Ну, если ты был пацаном в Люберцах, тебя в любом случае хотя бы раз туда звали, я однажды я туда даже пошел, но вовремя с этой темы соскочил. Из тех, кто со мной тогда пошел и не соскочил, двое сидят, трое сторчались, а еще трое где-то в подмосковных лесах лежат и зверюшек кормят, и их до сих пор найти не могут.
— Воинствующий пофигист восьмого дня, — сказал я. Шутка была чужая, но на мое мировоззрение ложилась прекрасно. — Поройся в холодильнике, там пельмени должны быть. А то жрать хочется.
— Значит, это Система во всем виновата? Эта она извратила саму суть нашего учения, сделав меня повелителем… нежити?
— На вертолетах вывезли, — сказал капитан и наконец-то посмотрел в документы. — Ладно, Василий, езжайте. Удачи.
— Не знаю, — сказал я — Надо сначала разобраться, что тут вообще происходит.