— Ничего, спасибо. Но вы, кажется, так и не знаете, кто я?
— Маневры, — сказал он Равику. — Генеральная репетиция. Вы останетесь в «катакомбе»?
— Скоро придет полиция, и его можно будет унести, — сказал Равик и посмотрел на женщину.
Кобыла сидела за другим столиком. После напряженного раздумья она взглянула на Роланду.
Равик ехал вдоль Бульвара Сены. По освещенной луной реке медленно двигались два черных рыбацких баркаса. На том, что шел подальше, лаяла собака. Над водой раздавались голоса. На носу первого баркаса горел фонарь. Равик ехал не останавливаясь. Он мчался вдоль берега Сены, не меняя скорости, чтобы Хааке не проснулся от толчков. Он хотел остановиться. Но это было невозможно — баркасы держались слишком близко к берегу. Он свернул на шоссе и повернул обратно по аллее де Лоншан, чтобы удалиться от реки. Он пересек аллею Королевы Маргариты и затем свернул в узкие боковые аллеи. Взглянув на Хааке, Равик увидел, что тот сидит с открытыми глазами и в упор смотрит на него. При слабом свете лампочек контрольных приборов глаза Хааке блестели, точно синие стеклянные шары. На Равика это подействовало, как электрический разряд.
Однако Равик чувствовал, что дело не только в Морозове. Очевидно, тут была и какая-то другая причина.