Черт побери, — подумал Равик. — Неужто у меня такой голодный вид, что любая проститутка готова предложить мне кусочек продажной любви?
— Ты и не будешь стариться. Жизнь не оставит на твоем лице никаких следов, она лишь слегка коснется его, и оно станет еще красивее. Человек становится старым лишь тогда, когда уже ничего не чувствует.
— Умерла? — спросила женщина, поблескивая глазками.
Вошла Марта, бледная, изящная блондинка. У нее было лицо ангела с картины Боттичелли, но изъяснялась она на жаргоне улицы Блондель.
— Нет, — грубо ответил он. — Я понимаю лишь одно: ты хочешь жить с двумя мужчинами одновременно.
Он поднялся на авеню Георга Пятого и прошел к ресторану «Фуке». Ресторан уже был закрыт. Равик остановил такси и поехал в «Шехерезаду».