– Да. – И я пересказываю ему свои сновидения, связанные с Гладстон, гибелью Небесных Врат и Рощи Богов, непонятными событиями на Гиперионе.
Говоря об авторе шедевра, очень трудно сохранять объективность и не пытаться подверстывать всю его жизнь комментарием к гениальной книге. Хочется понять, как он возник, и его корни усматриваются даже там, где их и в помине нет. Хотя… Кто знает, из какого уголка души Дэна Симмонса вырос этот роман, поразивший воображение даже самых искушенных читателей?
Я припал к стакану, тщетно пытаясь между приступами кашля выразить весь свой гнев и возмущение. Обрывки сновидений улетучились, как предрассветный туман, и я в ужасе осознал, что потерял… позабыл… что-то важное.
– Нет, не «Иггдрасиль», – пробормотал он пересохшими губами. – Древо. Последнее Древо. Древо Боли!
– Это не подозрения, – спокойно возразила Гладстон. – Это факты. Более того: мне известно, где находится Техно-Центр.
– Умер? – Консул откидывает полу плаща, в который Кассад завернул голого Хойта. Крестоформ розово светится.