— На меня всегда давит, — ответил я. — И на земле и под землей. Надо, наверное, в небо. На дирижабле. Повыше. Там, нажегся, давление меньше.
Это страшно. В мрецов хочется выстрелить, настолько они отвратительны. Наверное, если бы у них отсутствовал этот свирепый голод, их бы все равно стреляли — невозможно терпеть это рядом, невозможно смотреть, во что превращается человек, когда из него вынимают душу.
Волна тварей схлынула, прохромали последние волкеры, старые и колченогие, один сдох прямо под нами, отравил пространство нездешним смрадом.
— Кто-нибудь закурит? — поинтересовался гостеприимный Скелет.
— Ждите здесь, — велел я. — Я пойду туда… Когда все закончится, я свистну.
— Насколько я поняла, эти новые каракатицы появлялись всегда и как бы вдруг.