— Знакомая. Я оказал небольшую услугу Елизавете Давидовне, и ее отец попросил присмотреть за дочерью, когда та выказала желание служить в госпитале.
— Пырнул недобитого немца. Пытался стрелять.
— Не стоило скромничать! — укорил меня доктор. — Подумаешь, документы! Дворянам верят на слово. Нам не хватает врачей. В лазарете я единственный хирург, других взять негде. По мобилизации прислали венеролога и дантиста. Есть два фельдшера и операционная сестра. Санитаров и сестер милосердия я не считаю. Они ходят за больными, но лечить их не могут. И вот с такими кадрами я обеспечиваю санитарные потребности дивизии! А вы в Мюнхене учились. Оперировать приходилось?
— У нас есть спирт? — спрашиваю Леокадию.
— Значит, прошения от Брусилова не было? Его предложения поддержать инициативу зауряд-врача и других медиков?
Я вернул штору на место и убрал бутылку в буфет. Бокалы оставил на столе — прислуга завтра помоет и уберет. Хорошо жить барином! Мне нравится. Я зевнул, скинул халат и пошел в спальню. «Представить Лизу наследнице… — подумал, залезая под одеяло. — Она даже не подойдет. Сестра милосердия и зауряд-врач… Плевать ей на нас!»