Я достал из кармана письмо Полякова и протянул Мише. Чего таить, раз начал? Перед тем, как взять письмо, Миша вытер руки о штаны. Местечковость у него не только в словах. Лист он развернул благоговейно, словно святыню. Пробежав строки глазами, перечел во второй раз.
— Дайте руку, Афанасий Петрович! — сказала Елена.
— Благодарю, Петр Семенович! — штаб-ротмистр вскочил и щелкнул каблуками. — Непременно поговорю! Полагаю, они согласятся.
— Спит! — подтверждает местный анестизиолог.
Стенты привлекают взгляд. Вытянутая сеточка из платины с ромбовидными отверстиями. Концы проволочек закруглены. Труд огромный. При этом Исаак Моисеевич ограничился авансом.
— Здесь! — указал я Леокадии. Она ловко щелкнула зажимом. — Николай Карлович, отпускайте!