Приникаю к прицелу. Хорошо видны плечи и головы немцев. До них метров двести. На таком расстоянии я всегда попадал, правда, было это давно. Выравниваю мушку с краями прорези целика и навожу ее на грудь ближнего всадника.
Поел. Водки мне не предложили, сам просить я не стал. Не опохмеляюсь. После завтрака пошел навестить Карловича. Следовало сразу, но я оттягивал — не хотел нарываться на выговор. Все равно пришлось.
— Давай спать, Миша! Утро вечера мудренее.
По широкой лестнице они поднялись на второй этаж. У дверей с закрашенным белой краской стеклами начальник госпиталя попросил их подождать. Сестра принесла ему белый халат и помогла облачиться. Загряжский скользнул внутрь — удивительно ловко для его комплекции, и скоро появился обратно.
— Вы тоже ешьте! — сказала Ольга. — А то я чувствую себя маленькой девочкой, которую кормит заботливый отец.
— Ну, и что теперь? — усмехнулся Рогоза. — С броневика дот не поразить — пушка нужна.