Наверное, я был страшен. Чадо отшатнулось и, словно защищаясь, вытянуло руки ладонями вперед.
Я сел на свое место, затем, вспомнив о здешних правилах, вскочил и пошел за супом. Дю Барнстокр что-то рассказывал о магии чисел. Госпожа Мозес ахала. Симонэ отрывисто похохатывал. «Бросьте, Бардл… Дюбр… — гудел Мозес. — Все это — средневековый вздор». Я налил себе хорошую порцию супа, и тут появился Хинкус. Губы у него дрожали, и опять он был какой-то зеленоватый. Его встретил взрыв приветствий, а он, торопливо обведя стол глазами, как-то неуверенно направился к своему месту между мною и Олафом.
— Да? — сказал он удивленно, но без всякого беспокойства. — Но где же Олаф Андварафорс?
Как-то само собой получилось, что я предложил ей руку и повел ее в бильярдную. Рука у нее была белая, твердая и удивительно холодная.
Некоторое время хозяин молчал, выпячивая челюсть.
— Да нет, конечно. Вы что, не понимаете? Это было просто так сказано…