Он положил фиалку на раскрытую ладонь, поглядел на нее, задрав брови, и фиалка пропала. Я закрыл рот и потряс головой. У меня не было слов.
Он молчал, глаза его то разъезжались, то съезжались.
— Вы, конечно, выглянули в коридор и, конечно, никого не увидели, — сказал я.
— Это был Олаф Андварафорс? — спросил Луарвик.
— Нет, — сказал он. — Насколько мне помнится — нет.
Симонэ вытер покрытый испариной лоб. Лицо у него сделалось несчастным.