Я подчинился. Загряжский посмотрел на меня, затем на Бурденко. Николай Нилович выглядел мрачно.
— Я врач, а не строевой офицер, Алексей Алексеевич. Академии Генерального штаба не кончал.
— Как врача и честного человека. Этого у него не отнять. А вот какой из него начальник, покажет время.
— Я еврей, Валериан Витольдович, — хмыкнул Миша. — И мы хорошо знаем, чем дышат соплеменники. Тем более такие, как Поляков.
— Вам его предоставят. Из штаба дивизии телефонировали. Немцев отбили, на фронте тихо. Раненых не ожидается.
— Врачей не хватает, — согласился Беркалов. — А Владимир за что?