— А мы посмотрим. Так! — махнул он залу, где начали вставать. — Все не пойдут. Не поместимся: в госпитале нет зала для показательных операций, это не университет. Предлагаю следующее: я отберу пятерых, а они поделятся впечатлениями. Согласны?
— У тебя есть адрес этого молодого человека?
Как тут откажешь? Я сел за записку. Нарисовал и написал все, что помнил танках того времени. Изложил тактику их применения. Подчеркнул, что не стоит бросать их в бой без прикрытия артиллерии и пехоты, как было в моем мире. Остапа понесло: на меня нахлынуло, я писал и писал. Хорошо, что Брусилов в благодарность за исцеление подарил мне авторучку с золотым пером. С обычной я бы замудохался. Записка вышла на редкость большой — даже не ожидал. Через несколько дней я отнес ее Брусилову. Читая, тот хмыкал.
Я сдвинул защелку и вытащил магазин. Пустой.
— Оружие неплохое, если стрелять с близкого расстояния, — не согласился чиновник. — Правда, одного из разбойников переехала коляска, отчего тот и скончался, но перед этим его ранили. Но вы абсолютно правы, ваше высокородие, стрелок умелый. Из семи пуль четыре нашли цели.
Дантист сбегал за Деникиным. Тот вошел в операционную и склонился над раненым.