— Этого, этого и этого, — указал я вилкой.
— Я бы пожал, — согласился Поляков, — и слова бы сказал. Но он почему-то убежал, доставив тебя к дому.
— Уверен. Бергхарда застрелили, выдав это за самоубийство.
— Знаешь что, подруга? — Лена присела на кровать. — Если тебе не по сердцу Валериан, отдай его мне. Я заберу — такого, какой он есть: непочтительного, грубого и насмешливого. Знаешь, почему? Потому что это настоящий мужчина, а не те слизняки, которые трутся при дворе. Отдаешь?
— И вам здравствовать, Филипп Константинович! — кивнула Ольга. — Давно не виделись.
— Здравия желаю, ваше императорское величество! — поприветствовал ее зауряд-врач.