Стараясь не тревожить рану, осматриваю тело. Оно не мое! Рыжеватая шерстка груди, такая же — на руках и ногах. А я брюнет. Со временем добавилась седина, придав волосам окрас перца с солью. Я невысокий и коренастый, а тут длинные ноги и приличный рост. Брежу?
— Приятно видеть скромного человека, но вы не правы, Валериан Витольдович. Эти ордена, — он указал на мою грудь, — свидетельствуют о том, что вы не посрамили род. Странная штука жизнь, — развел он руками, — шляхтич, родовитый как король, получает орден, который дает право на потомственное дворянство, а другой, кому он жизненно необходим, пребывает в низком достоинстве.
— У меня нет высшего образования, — сказал я. — Без него чин не дадут.
— Неплохо. С размерами понятно. Какой толщиной должна быть сетка?
— Ракета! — крикнул тот, перегнувшись через перила.
Вечером отец Михаил отслужил панихиду. На службу пришли врачи и санитары — сами, без принуждения. Людей набралось так много, что мы не поместились в землянке, и священник вывел нас на воздух. Стоял холодный, но тихий ноябрьский вечер. Я стоял с зажженной свечой в руке и слушал слова поминальной молитвы. В сгустившейся темноте трепетали теплые огоньки свечей, бросая на лица людей мягкие отсветы.